Настройки поиска

ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ ЛЕГИОН В КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1918 ГОДУ.
ВОСПОМИНАНИЯ.   

Валиахметов Альберт

К. Кавена писал о том, что проведение мобилизации в Казани было запрошено ещё 16 августа, но «по чисто идеологическим соображениям, до нее не дошло. Только 7 сентября, за два дня до падения города, она была проведена» [12, s. 588]. Впрочем, своеобразный «упрек» об отсутствии военной поддержки был адресован не только к местным жителям, но и к антибольшевистским силам в целом. По словам Й. Мехуры, «кроме нашего войска мы не видели здесь со времени нашего антибольшевистского выступления вообще никакой армии, ни сибирской, ни союзнической» [16, s. 150]. Столь же противоречиво чехословацкие легионеры оценивали и боевой потенциал российских антибольшевистских сил. Согласно воспоминаниям, в сражении у Верхнего Услона две роты чехословаков действовали совместно с двумя русскими ротами, составленными из новобранцев. Бой был тяжелым, однако в решающий момент (когда ход сражения мог измениться), «русская артиллерия нас покинула», а «русские роты, составленные из 19-20-летних новобранцев, увидев большевиков, также начали бежать» [10, s. 24].
В результате продолжение боя легло на плечи чехословацких легионеров: соотношение сил при этом было 1 к 10 («100 наших парней против более чем десятикратно превосходящего противника») [Ibidem]. В то же время они высоко оценивали деятельность отряда В. О. Каппеля в боях за Казань, в частности его попытку вернуть Казань после её оставления, называя его солдат «лучшими и самыми сознательными, когда-либо действовавшими в составе Народной армии» [12, s. 558]. Казань была взята объединенными силами чехословацких и русских войск. По словам К. Кавены, отряд численностью 1400 человек захватил город с населением около 200 тысяч человек [Ibidem, s. 430]. К. Терингл пишет о том, что Казань была взята «двумя батальонами 1 стрелкового полка Яна Гуса с частичной русской и югославянской помощью 5, 6, 7 августа» [18, s. 7]. По словам легионеров, Казань удалось захватить достаточно легко [Ibidem].

О преследовании отступавших красноармейцев «с горсткой уставших людей» не было даже мысли; рассчитывали на помощь русских добровольцев в Казани [12, s. 430]. Чехословацкие авторы указывали на огромную военную добычу, захваченную в Казани: «…сотни тысяч ружей, миллионы патронов, десятки тяжелых пушек, более 100 легких пушек…» [Ibidem]. Значим был и «моральный успех от взятия Казани» [18, s. 7]. Говоря о золотом запасе, Й. Куделя отмечает, что с момента захвата Казани контроль над золотом находился в руках русских [13, s. 7]. К. Терингл отмечал, что трофеи и золотой запас чехословацкая армия взяла, «но не для себя» [18, s. 7]. По оценке легионеров, верховное советское командование оставило Казань очень быстро, но было очевидно, что оно «всеми силами попытается вернуть город как можно скорее» [12, s. 432].
Вероятно, одной из причин этого было то, что «подвалы казанского государственного банка хранили 600 миллионов рублей чистого золота» [Ibidem]. По мнению отдельных авторов, было «ясно, что Казань долго не продержится» [11, s. 44]. Вероятно, осознавая это, капитан А. П. Степанов отдавал не наступательные, а скорее оборонительные приказы: войска под командованием подполковника В. О. Каппеля обороняли город с востока и северовостока, северное и северо-западное направления оборонял отряд под командованием майора М. Благотича, западное направление – войска под командованием поручика Й. Швеца, ему же была подчинена речная боевая флотилия [12, s. 432]. Отъезд войск под командованием В. О. Каппеля в Симбирск заметно осложнил оборонительные возможности [Ibidem].